Режим Путина – не коммунистический и не фашистский по своему генезису, хотя имеет интенцию развиться как в первое, так и во второе. Он был и остается мафиозным государством, главным политическим инструментом которого является рейдерство, то есть легализованный насильственный захват всего, что “плохо лежит”. Чего именно – большого значения не имеет: метод универсальный.
Вначале был организован рейдерский захват собственности, для чего режим осуществил "черный" внутриэлитный передел "нажитого непосильным трудом" во время приватизации в 90-е. Потом он пошел дальше и организовал рейдерский захват государства, созданного для охраны нажитого непосильным трудом в процессе приватизации в 90-е. И, наконец, провернув "Крымнаш", режим осуществил рейдерский захват родо-племенного инстинкта, получив безграничную возможность манипулировать массовым сознанием и формировать долгосрочные алгоритмы массового поведения.
Эта приватизация режимом родоплеменного инстинкта стала возможной благодаря длительной политике децивилизации общества, которую Кремль последовательно проводил с середины "нулевых". Незаметно, но неуклонно власть отпускала общество с культурных тормозов, блокируя все сколько-нибудь значимые защитные механизмы, созданные историей. В конечном счете, к исходу второго десятилетия путинизма Россия стала представлять из себя первобытное в социокультурном отношении общество, слегка декорированное внешними атрибутами современной цивилизации. В таком виде общество было легкой добычей. Не представляло никакого труда с помощью наспех скроенного по советским лекалам аппарата пропаганды завладеть его подсознанием.
Управление обществом сегодня осуществляется в первую очередь и даже почти исключительно через манипуляции с "коллективным бессознательным", которым Кремль завладел, проведя несколько успешных рейдерских атак. Именно поэтому я испытываю большой скепсис по поводу того, что российское общество сможет оказать какое-то сопротивление режиму (восстать или даже продемонстрировать интенцию к серьезному протесту). Этого не произойдет даже в том случае, если количество жертв войны кратно увеличится. Апелляция к сознанию не работает там, где бал правит подсознание. А если это подсознание похищено, то тем более.
Только в том случае, если по каким-то внешним причинам произойдет коллапс режима, у общества появится скромный шанс на эмансипацию, и то при условии, что начнут восстанавливаться цивилизационные стропила. Путинский трест может лопнуть только от внутреннего напряжения. Чем будет создано это напряжение – другой вопрос: военное поражение, экономическое нездоровье или просто страх за собственную шкуру как после смерти Сталина. Но при любых раскладах на первом этапе на поддержку общества рассчитывать не приходится. Оно будет враждебно безмолвствовать и безучастно наблюдать за тем, как грызутся бояре. И лишь в конце, как всегда, покорно поддержит победителя...
! Орфография и стилистика автора сохранены
