Лидер Российской коммунистической партии (РКП-КПСС) Алексей Пригарин, вместе со своей организацией вошел в организационный комитет по подготовке Национальной ассамблеи. О своих мотивах участия в ней он рассказал нашему корреспонденту.
— Каким образом вы узнали о Национальной ассамблее, и кто принял решение об участие в ней?
— Сначала я узнал об идее созыва Национальной ассамблеи из отрывочных разговоров с Гарри Каспаровым, потом познакомился с обращением "Другой России". Мне удалось убедить большинство моих товарищей в необходимости участия в Национальной ассамблее, а официально решение принимал пленум ЦК нашей партии коллегиально.
— При этом у вас не было опасений, что идея окажется неудачной?
— Были и остаются. Такая возможность, что наши планы не будут реализованы, существует. Ясно, что не все компартии, не все участники левого фронта поддерживают это начинание. Догматически настроенные левые полагают, что всякое сотрудничество с правыми, тем более с теми из них, кто способствовал развалу страны, есть измена делу социализма, независимо от реальной политической обстановки. То же самое и на правом фланге, часть либералов категорически против контактов с коммунистами.
— Какие вы использовали аргументы в поддержку идеи Национальной ассамблеи?
— Идет реальное наступление режима на свободы и права граждан. Существует реальная угроза установления в стране авторитарной диктатуры. Это наступление идет постепенно, шаг за шагом, что является характерным для руководства Путина. Если бы он предложил сразу десять поправок к закону "О выборах", то вызвал бы политический взрыв. Но он не идет напролом, он движется "крадущимся тигром", как его учили в КГБ. Сегодня и левые, и либералы заинтересованы не только в восстановлении, но и в расширении политической демократии. На этой основе и строится наше сотрудничество и ведется диалог.
— Некоторые политики опасаются, что левые, воспользовавшись разрозненностью либералов, придут в власти и будут устанавливать свои порядки. Как с этим быть?
— Наши сектанты и догматики тоже опасаются, что либералы могут использовать левых для собственного возвышения. Как быть? Да надо двигаться вперед, последовательно преодолевая трудности. Хватит бояться друг друга. Как говорят, взял за руку – женись.
— А есть идеологические разногласия между левыми и правыми среди самих левых?
— Их не может не быть. Ведь никто не собирается отказываться от своих убеждений, от своих конечных целей. Но сегодня споры в оргкомитете, в том числе и между левыми, идут о выработке оптимальных лозунгов, тактике и методах борьбы в рамках наших общих целей. Например, в ходе дискуссии на программной комиссии некоторые левые высказывали мысль, что парламентская демократия – не для нас. В ответ я напомнил, что буржуазная демократия юридически уравнивает в правах всех граждан, наделяя их и политической свободой. В этом смысле она представляет, по выражению Ленина, "великий исторический прогресс по сравнению с средневековьем". Но реально возможность использования этих прав и этой свободы прямо пропорциональна размерам состояния. Больше денег — больше прав. И это хорошо видно на примере нашей собственной сегодняшней России. Свобода, равенство, братство – эти основные принципы были провозглашены впервые во время буржуазной революции во Франции. Мы, коммунисты, выступаем за их реализацию на деле. Иначе говоря, мы считаем буржуазную демократию недостаточной. Но задача сейчас — совместно отстоять в России пусть буржуазно-демократические, но все же свободы. Затем наши пути очевидно разойдутся. А сейчас мы стремимся к сотрудничеству и компромиссу и добиваемся конструктивного решения вопросов.
— Ряд политологов высказывает мысль, что теневое правительство – это нормально, а теневой парламент – это нонсенс. Вы с этим согласны?
— Теневое правительство при наших сегодняшних силах – это нереально. Мне кажется, что и Национальную ассамблею по ее функциям нельзя приравнять к парламенту. Возможно в будущем, если Национальная ассамблея нарастит силы, добившись консенсуса между левыми, правыми, националистами, и создаст реальные структуры, то она сможет претендовать на роль этих структур.
— В каком виде будут оформлены программные установки Национальной ассамблеи?
— Сейчас идет интенсивная разработка новых и обсуждение уже имеющихся проектов документов, определяющих формы и методы работы ассамблеи. Через несколько дней о них можно будет говорить со значительно большей определенностью. Я полагаю, что Национальная ассамблея на своей первой сессии должна принять три документа. Первый — провозглашающий создание ассамблеи, ее конституирование, основные цели и задачи — что-то вроде пакта о ненападении между силами, участвующими в ассамблее, а также нечто среднее между присягой и торжественным обещанием делегатов не жалеть усилий в борьбе за демократию. Второй документ — политическая декларация. Основные ее идеи уже изложены в документе, принятом на конференции левых сил. Мое предложение: это "минимум миниморум" – требовать от власти соблюдения ее же Конституции (1993 года). Хотя мы все согласны, что в перспективе эта Конституция нуждается в пересмотре ряда важнейших положений. Наконец третий — организационные принципы ассамблеи: регламент работы, организационная структура и другие.
— Как будет работать ассамблея, какие у нее есть средства для достижения своих целей?
— Мне видится это так: будут созданы рабочие органы, типа комитетов, комиссий по тем конкретным проблемам, решать которые возьмется ассамблея. Например, комитет по правам человека или комитет социальных проблем, а в них могут быть созданы разные комиссии (рабочие группы) по ЖКХ, по ценам и многие другие. Перед ними будет стоять задача по выработке альтернативных решений: как менять существующую практику. То есть во-первых, разработка альтернативных вариантов развития страны, альтернативных законов, во-вторых, их пропаганда, в-третьих, организация массовых выступлений.
— Удастся ли привлечь к участию в массовых акциях и левых, и либералов?
— Пока у нас есть единственный, но успешный опыт проведения совместных акций правых и левых сил. Это массовый антифашистский митинг против так называемого "Русского марша", состоявшийся 4 ноября 2006 года на Болотной площади.
— А в ассамблее будут заседать и те, кто участвовал в "Русском марше"?
— Это, конечно, создает дополнительные сложности. Как интернационалист я бы предпочел, чтобы их не было. Но с нами сейчас работают, если можно так сказать, "цивилизованные" националисты без коричневой окраски, тоже выступающие за права и свободу народа, и в этой узкой плоскости, я надеюсь, мы сможем найти консенсус.
— Каким образом вы собираетесь разбудить общественное сознание довольно апатичного народа?
— Сегодня стоит "глухая пора листопада". Так назывался роман Юрия Давыдова о периоде конца девятнадцатого века после разгрома народовольцев. Период нулевой активности масс был и после поражения революции 1905 года. Но история идет, и ее остановить невозможно, так что за спадом придет революционный подъем.
— Как вы считаете, революционный подъем может быть связан с мировым экономическим кризисом? И выдержит ли слабая экономика России этот кризис?
— Во-первых, я думаю, слухи о нем сильно преувеличены. Ну что это за кризис? США, являющимся эпицентром этого "землетрясения", прогнозируют снижение экономического роста с 3 процентов до 0,5 или 1 процента, а рост инфляции — с 1,5-2 до 4,5-5 процентов. Как говорится, нам бы ваши заботы.
Во-вторых, как может на России отразиться мировой кризис? Только через повышение мировых цен. И действительно, почти половина потребительского рынка в стране покрывается импортом. Но разве все это не покрывается нашими сверхдоходами от экспорта нефти, газа и алюминия? Другое дело, кому попадают эти доходы, и кто оплачивает рост цен на импорт продовольствия. Более того, утверждают, что безудержный рост цен на нефть, долларовая накачка перегревает экономику, что излишние деньги лежат в основе инфляции. Получается парадокс: экспорт ведет к ускорению инфляции, и импорт ведет туда же! А правительству, как плохому танцору — всегда что-нибудь мешает. В результате, инфляция в России приняла аварийный характер. И настоящие причины этого не мировой кризис и не мировой рынок. Их следует искать внутри России. Главное — "естественное" стремление бизнеса любыми средствами добиваться максимальной прибыли в любом секторе экономики. Отсюда спекулятивные цены на многие товары, отсюда паразитические цепи торговых посредников, в результате которых розничные цены в три-четыре раза выше затрат производителя.
— Вы думаете, что чувство самосохранения заставит правительство применить жесткие административные меры для обуздания инфляции?
— Думаю, что правительство понимает — инфляция приняла уже критический характер, и народ скоро будет готов выйти на улицы (особенно, если сбудутся прогнозы на майский скачок цен). Правительство уже реагирует, но лишь частично, робко и с опозданием. Взять хотя бы случай с зерном, когда его экспорт сработал прямо на инфляцию. Ориентируясь на стремительный рост стоимости зерна на мировом рынке, экспортеры продали на нем 12 миллионов тонн зерна при общем урожае в стране всего 80 миллионов. В итоге, повышенный спрос на внутреннем рынке и мы получили ценовой скачок, а экспортеры дополнительную прибыль и от внешнего и от внутреннего рынка, то есть от нас с вами. А правительство спохватилось и заморозило цены лишь в декабре, когда все поставки прошлого года уже были подписаны и действуют ограничения только до первого июля. Если правительство будет опять долго собираться, то распродадут и весь новый урожай.
— Может ли замораживание цен привести к дефициту товаров?
— Наше "либеральное" правительство даже слышать не хочет об использовании западного опыта государственного регулирования экономики. А, например, ни кто иной, как президент США Никсон в 1971 году ввел запрет на повышение цен, который продержался 4 года. За это время в США инфляция, составлявшая 11 процентов в год, опустилась до 6. Потом этот запрет был отменен, но контроль за ценами на отдельные группы товаров сохранился. В Японии, во Франции контролируется 20 процентов цен потребительского рынка товаров. В Дании и Норвегии предпринимателям, нарушившим установленный правительством предел рентабельности, грозит трехлетнее тюремное заключение. И вообще надо шире использовать зарубежный опыт как Востока, так и Запада. Ленин не стесняясь говорил, что нам нужен прусский порядок на железных дорогах, хваткость и деловитость американцев. Меня, например, возмущает, что для многих "патриотов", включая и нынешних левых сектантов, Запад — это ад, империя зла и ничего хорошего там нет: ни в культуре, ни в промышленности. Я бы, к примеру, просто взял и переписал американский закон о коррупции, о правах и ответственности чиновников. А наша Дума шесть лет тормозит принятие антикоррупционных законов.
— Вы считаете, что проблема инфляции решается только административными мерами?
— Разумеется, нет. Необходим комплекс мер. Административными мерами могут быть замораживание цен, полунасильственная (это у нас умеют) ликвидация половины посреднических фирм, а экономическими — введение прогрессивного подоходного налога, повышение экспортного налога на товары, необходимые внутреннему рынку, и другие. Есть решения, которые можно реализовать немедленно, есть долгосрочные, например, форсированное развитие животноводства. Но свести инфляцию уже в ближайшее время к 3-5 процентам вполне реально.
— Так все-таки социальный взрыв возможен?
— Если правительство ничего не будет делать, то неизбежны массовые волнения. Все-таки цены на хлеб затрагивают всех. Мы видели микробунты против монетизации льгот, они не были настолько уж массовыми, поскольку монетизация касалась только льготников и происходили лишь в ряде регионов, но правительство и то испугалось. Оно почувствовало, что с массами шутки плохи.
— Какова должна быть роль Национальной ассамблеи в случае социальных волнений?
— Мы должны стремиться быть в первых рядах вместе со своими предложениями.
— А если начнется мягкая демократизация, оправдаются надежды на Медведева, то может ли ассамблея принять решение о сотрудничестве с властью?
— Давайте еще поживем, тогда увидим: ху из мистер Медведев. Кроме того, что он интеллигентней Путина, сказать пока нечего. Я также хочу напомнить, что когда Путин стал президентом, многие патриоты, как, например, Проханов, разом заговорили: "Вот в недрах этого варварского строя вырос настоящий национальный лидер, он "оторвет" страну от дикого капитализма и наведет порядок". Даже члены КПРФ не высказывались лично против Путина несколько лет. Подвергалась критике общая политика правительства, президентские решения, но не лично Путин.
— Вы думаете, что прозрение относительно системы уже наступило?
— Не убежден. До этого, думаю, надо еще дожить. И это одна из наших задач: раскрывать людям глаза на суть политической системы. Но не зря Маркс сказал, что "крот истории хорошо роет"! В этой метафоре заключены две истины: первая — ход истории неостановим, и вторая — предпосылки для крупнейших исторических событий накапливаются незаметно и, несмотря на предсказуемость общего хода истории, происходят неожиданно. Общеизвестный факт: в январе 1917 года Ленин, выступая в Женеве перед социалистической молодежью, сказал, что старшее поколение, возможно, и не доживет до революции, а всего через месяц, в феврале, она уже произошла. Так и крушение КПСС в 1991 году произошло как бы неожиданно.
— С кем из готовящих Национальную ассамблею вам приятно работать?
— Все очень разные люди. И все мне очень интересны. Быстрее всего, не считая левых, я нахожу общий язык с Гарри Каспаровым.
— Как люди оказываются в оппозиции, много ли среди них тех, кто руководствуется идейными соображениями?
— За пятнадцать лет мне пришлось наблюдать эволюцию разных лидеров и могу сказать, что личные интересы решают очень много в судьбе политиков. Я мог бы назвать примеры прямого предательства, перебегания из одного лагеря в другой. Но мне активно не нравятся и противоположная позиция, разговоры про то, что все политики продажны (особенно если их взгляды не совпадают с нашими) и никто не действует из идеологических убеждений.
— А какую идею продвигает власть и чьи интересы представляет?
— Выражаясь в "старых" терминах — крупной буржуазии (по нынешнему, крупного бизнеса) и бюрократии. Но буржуазия неоднородна, отсюда и разные течения во власти. В Кремле идет борьба между экономическими либералами и сторонниками государственного регулирования, то есть госкапитализма. Даже возникла такая постановка вопроса: за какую ты "башню", имея в виду кремлевские.
— Можно ли рассчитывать на то, что все "башни" передерутся?
— Это вполне закономерный вопрос. Пример из истории: почти открытый кризис царской власти возник в 1916 году накануне революции. Тогда начались всевозможные заговоры: против Распутина, думский заговор Гучкова, царицы — за мир с кайзером и прочие. Власть исчерпала себя, и формула революционной ситуации: "верхи не могут, а низы не хотят жить по-старому" — в своей первой части точно отражает назревающий кризис.
— А какие сейчас идеи популярны в народе?
— У нас нет того социального термометра, каким должны быть выборы. Моральное, политическое давление на "низы" настолько велико, что их выбор нельзя назвать свободным. Люди испуганы. А если на них не давить, то в ходе социологических опросов большинство высказывается в пользу социалистических ценностей: бесплатное образование, медицина, обеспеченная старость — то есть высокие социальные гарантии государства в сочетании с демократическими свободами.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
